О нас

Забудьте ваши предвзятые представления о том, какой должна быть «Золушка», и позвольте себе войти в мир новой постановки, представляемой брэндом «Большой балет», — мир, наделенный большой силой воображения. Там, и только там вы можете надеяться насладиться фантастическим экскурсом в голову Прокофьева.

Постановка предлагает совершить путешествие на другую планету — в буквальном смысле, коль скоро на сцене нам показывают огромный шар, пребывая на котором, Сказочник придумывает новую историю с помощью своей ассистентки Пташки. Его сочинение, конечно, и есть «Золушка». Пташке обещана сказочная награда, и она, оставив домашние заботы, принимает на себя роль героини этой сказки. Здесь нет никакой доброй феи-крестной, потому что инициатором «возвышения» Золушки выступает Прокофьев собственной персоной, которого нетрудно узнать в образе Сказочника хотя бы благодаря его традиционным очкам. Вы можете трактовать балет как воплощенную надежду композитора на лучшие времена и счастье (партитура «Золушки» была написана в России в тяжелые дни Второй мировой войны).

Эта причудливая комедия для взрослых родилась в головах у хореографа Юрия Посохова и режиссера Юрия Борисова. Сообща они много чего интересного придумали, добавили истории историю и выказали кое-где недюжинное чувство юмора.

Общий вид постановки напоминает 30-е годы, все причесано и элегантно, однако слегка размыто «шутками» дизайнера, в какой-то степени вдохновленными советским искусством того времени. Сказочник разъезжает на летающем велосипеде, Марлен Дитрих демонстрирует свои «штучки», гости на балу одурманивают себя «наркотическими» апельсинами, а названные сестры так грудасты и так вульгарны в своих ярко-розовых одеждах. Постановщики одержимы Временем — часы, как скрытая угроза, притаились в каждом углу. Сказочник даже раскачивается на огромном маятнике в судьбоносный полночный час. Звучит вполне безумно, но в этом есть своя логика и, безусловно, шарм. И если судить эту космическую (если мы действительно были в открытом космосе) фантазию по ее собственным законам, она выглядит вполне успешной.

Разочарование начинается там, где Посохов вступает в тесные взаимоотношения с великой партитурой Прокофьева (хорошо продирижированной Александром Ведерниковым). Постановка условно классическая, неразнообразная и простая, по-настоящему оживает лишь, когда начинаются потрясающе смешные сцены с участием Учителя танцев (блестящий Геннадий Янин), чьи исполненные напыщенного самолюбования движения не могут быть оставлены без внимания и похвалы. Что касается Золушки и Принца, то их любовная история отдает дамским романом в стиле тех, что издает «Миллз и Бун».

Принц, явившийся на бал, съехав по перилам, благороден — и больше ничего. Сергей Филин получил в понедельник свою долю восторгов, но он был слегка не в форме, вследствие чего шарм его Принца немного потускнел. У Светланы Захаровой не было таких проблем. Она и танцевала, и играла хорошо, сохраняя в себе искру Пташки, как будто целиком прониклась волшебством сказочной истории Золушки.

Дебра Крейн
«Таймс», 9.8.2006

Не удалось унестись на крыльях хорошей идеи

История Золушки, бедной несчастной хорошей девочки, нашедшей свое счастье с Принцем, воплотилась в балете в конце Второй мировой войны и с тех пор послужила источником вдохновения для создания многих балетных постановок. Фредерик Аштон не выпустил героиню за пределы сказки. Рудольф Нуреев увидел в ней голливудскую старлетку. Действие в недавней латвийской постановке (пока ее не запретили) разворачивалось в доме терпимости.

Так что Большой балет, пытаясь найти свое место в современном мире, поступил умно, когда заказал совершенно новую постановку по чарующей партитуре Прокофьева Юрию Посохову — воспитаннику Большого и хореографу Балета Сан-Франциско.

В понедельник эта постановка была впервые показана британской публике. Ее отправной точкой стала идея, которую можно обозначить приблизительно так: та грусть, что пронизывает чарующие мелодии «Золушки», вызвана тем обстоятельством, что Прокофьев сочинял эту музыку под впечатлением разрыва с первой женой-иностранкой, которая вскоре после этого была посажена в лагерь.

Итак, действие начинается на другой планете, «висящей» в усеянном звездами небе. Сказочник (Виктор Барыкин) повелевает сказочным миром с помощью девчонки-сорвиголовы Пташки (Светлана Захарова), которую в буквальном смысле захватывают его слова, и она через страницы гигантской книги входит в историю в качестве ее главной героини. Сказочник и его другой мир довлеют над всем происходящим, сообщая ему таинственности, ирреальности и некоторого ощущения угрозы.

С концепцией «творец и его муза» это не очень соотносится. Зато позволяет Посохову и сотрудничавшим с ним художникам — Гансу Дитеру Шаалю и Сандре Вудл — создавать впечатляющие образы: почтальон летит по небу на велосипеде; уродливые сестры Золушки резвятся за картонными моделями своих бальных платьев; Принц является на бал, съехав по перилам огромной лестницы; Золушка стыдливо вылезает из гигантской тыквы, напоминая Одри Хепберн в «Моей прекрасной леди» (здесь не только один этот намек — реминисценциями с «Пигмалионом» пронизан весь спектакль).

Не все работает. Я бы обошлась без огромного изображения дирижера — Александра Ведерникова — на экране в начале второго акта. А когда материализовались чашки и блюдца, чтобы потанцевать с Золушкой, я с ужасом стала ждать появления кухонной раковины. Но, в целом, создается впечатление свежести и жизненной силы.

Уродливые сестрицы, которых очень удачно нарядили этакими розовыми пышками, очень забавны. Поиски Принцем девушки его мечты энергично показаны кордебалетом сексуальных лошадок с их стройными ножками и оперной дивой «во всеоружии».

Такая щедрость на выдумки раскрепощает танцоров. Нелли Кобахидзе, окруженная смешно переваливающимися снегирями, блистала в вариации Зимы; Захарова, которой хореография балета подарила прекрасную возможность показать свои отделанные стопы, парящие ноги и выразительную спину, в ответ создает трепещущую от счастья, находящуюся на пике жизни Золушку.

Однако именно в те моменты, когда великолепная постановка, казалось, должна воспарить на небеса, версия Посохова ударяется оземь. В раздутом па-де-де Принца (полный жизни Сергей Филин) и Золушки хореограф не сумел найти средства для передачи силы их чувства или хотя бы части того великолепия, которое есть в партитуре. Его фантазия оказалась суетливо-бедноватой.

В ансамблевых сценах тоже создается ощущение, что хореография просто заполняет музыку вместо того, чтобы претворять ее. Еще более очевидной эту потерю делает прекрасная игра оркестра.

Никакие другие удовольствия в мире не искупят этот недостаток, из-за которого веет холодом из самого сердца балета. Это Золушка, которая вполне может вам понравиться, но которую трудно полюбить.

Сара Кромптон
«Дейли телеграф», 9.8.2006