О нас

Трижды ура Большому балету. Четырежды! Пять раз ура! Едва труппа вступила в финальную фазу своего блистательного летнего сезона, танцовщики поразили нас в самое сердце грандиозной программой из трех одноактных балетов. Как вы можете догадаться, я на подъеме — как и артисты. Три балета, абсолютно непохожих друг на друга, безукоризненные исполнение и интерпретация — вот чем была отмечена программа, показанная в понедельник. Просто в нокаут отправил номер первый — балет Алексея Ратманского, Его версия «Игры в карты» Стравинского стала настоящим взрывом потрясающих идей, а что касается их воплощения, то оно было даже еще лучше. Пятнадцать великолепных солистов (восемь мужчин, семь женщин), танец в неоклассическом стиле, бурливший энергией, великолепные ненавязчивые декорации Игоря Чапурина, хореография, вскипавшая и пузырившаяся — в соответствии с ритмами Стравинского, и танцовщики, которые сами приходили в восторг от веселья, заложенного в этом танце, и как будто нисколько не заботились о том, чтобы не разойтись с этой полной драйва партитурой и не ошибиться, выполняя столь изобретательные и энергичные движения. Это был настоящий фейерверк (с блеском подлинного мастерства в каждой вспышке), высветивший артистизм Большого. И, откровенно говоря, самая восхитительная из всех русских постановок, которые я видел за последние двадцать лет — со времен «Золотого века» Григоровича.

Затем последовала «Пиковая дама» Ролана Пети, московскую премьеру которой я с большим удовольствием отрецензировал в 2001 году. Это «Пиковая дама», стержнем которой является галлюцинация Германна, грезящего о трех картах Графини, — ночной кошмар, потрясающе воплощенный Николаем Цискаридзе — напряженным, одержимым Германном и осененный «паучьим» присутствием Графини Илзе Лиепа. Воспроизводя структуру последней симфонии Чайковского (развитие драмы потребовало, чтобы часть, написанная «в стиле марша», стояла последней), Пети, которому и на этот раз не изменяет чувство театра, постепенно сжимает тиски, пока Германн с головой не проваливается в свою манию. Происходящие вокруг события — бал, сцена в игорном зале — напоминают мираж. Мы видим только смертельную схватку Германна и Графини (обе роли великолепно исполнены).

Как пробуждение после тяжелого сна была после всех этих темных дел и страстей наполненная солнечным сиянием «Симфония до мажор» Баланчина с Анастасией Яценко (прекрасное чувство формы), Светланой Захаровой (линия как характеристика выдающегося артистизма), Марией Александровой (сама жизнерадостность) и Екатериной Шипулиной (воплощенная грация). В конце балета, когда музыка Бизе сияет и переливается, что-то около пятидесяти танцовщиков должны снова и снова прыгать и делать батманы. Никогда раньше я не видел ансамбль столь слаженный, столь классически совершенный, в котором все — как один — способны вместе оторваться от земли. Артистам, педагогам, репетиторам — мое восхищение, любовь и благодарность.

Клемент Крисп
«Файнэншл таймс», 16.8.2006
(постановка отмечена пятью звездочками)