О нас

Накануне первого выступления с оркестром Большого театра интервью нашему корреспонденту дал замечательный австрийский дирижер Леопольд Хагер.

— Начиная репетировать с оркестром Большого театра, вы сказали, что существует несколько способов исполнять Моцарта. Что вы имели в виду и какой из способов ближе вам самому?

— Если вы начнете играть на тех инструментах, которые существовали во времена Моцарта, тогда все будет другим. Другие инструменты, другие смычки — значит, и другое качество звука, и манера игры, и всякие разные вещи, связанные с вибрацией... Очень интересно наблюдать, как работает оркестр, специализирующийся на таком виде исполнения. Но музей есть музей. Если играть так, как играли в то время, понятно, чего от тебя можно ожидать. Для обычных оркестров, которые играют в так называемой «романтической» манере, музейный способ неприемлем. Безусловно, следует придерживаться определенного исполнительского стиля, но это совсем другое — «музейность» здесь ни при чем. И лично мне «романтическая» манера импонирует гораздо больше. В то же время я, конечно, слежу за тем, как развивается направление «исторически верного» исполнительства и воспринимаю какие-то его приемы. Короче, стараюсь существовать где-то на стыке. Наши традиционные инструменты, разумеется, Моцарта не испортят. Просто очень большую роль приобретает орнаментика.

— Насколько удачно российские музыканты, с вашей точки зрения, способны интерпретировать западную музыку — Моцарта или немецких композиторов?

— Думаю, это вопрос традиций и определенного настроя. Поработав с вашим оркестром, я абсолютно уверен, что у него, например, не будет никаких проблем с музыкой Вагнера или с музыкой других композиторов-романтиков. Возможно, чуть сложнее пойдут Шуберт и Шуман. Или Брукнер. Потому что тут требуется определенный настрой, определенный комплекс понимания. Тем не менее, я не хочу сказать, что российские музыканты не способны исполнять немецкую музыку в принципе — для этого просто нужно что-то делать. Точно так же, как мне нужно предпринимать определенные усилия для того, чтобы исполнять Чайковского.
Кстати, мне очень нравится, как Моцарта играл Давид Ойстрах. Можно сказать, я был его поклонником. Хотя его манера несколько отличалась от того, как играли Моцарта на Западе — даже в то время. Ойстрах играл его несколько утяжеленно и, если можно так сказать, «затемненно». Но все равно это было замечательно!

— Много ли вам потребовалось сделать усилий, для того чтобы Моцарт у оркестра Большого театра зазвучал так, как вам бы хотелось?

— Не слишком много. Более того, даже если бы на месте вашего оркестра оказался какой-нибудь немецкий оркестр, усилия, наверное, были бы приблизительно такими же. С одной стороны, немцы, конечно, несколько ближе к этой музыке, хотя бы просто потому, что чаще ее исполняют. А с другой, приехал бы я в какой-нибудь оркестр дирижировать ту же «Хаффнер»-симфонию, и запросто могло бы оказаться, что этот оркестр ее вообще никогда не играл. Так что традиции очень важны, но еще важнее — сами музыканты. А музыканты Большого мне очень нравятся.
Интервью взял Борис Лифановский