О нас

В программе — «Картинки с выставки» М. Мусоргского, «Ромео и Джульетта» П. Чайковского, Скрипичный концерт Я. Сибелиуса и Первый фортепианный концерт С. Рахманинова. В качестве солистов выступят Сунсуке Сато (скрипка) и Герхард Опиц (фортепиано). За дирижерский пульт встанет музыкальный руководитель и главный дирижер Большого театра Александр Ведерников.

А накануне этих гастролей состоится гастрольное выступление оркестра в России. По приглашению Федерального агентства по атомной энергии оркестр Большого театра выступит в г. Сарове (бывшем Арзамасе-16) — с той же программой, только Концерт Сибелиуса исполнит с Родионом Петровым, молодым, но уже хорошо известным российским слушателям скрипачом.

В преддверии этих концертов Александр Ведерников рассказал о предстоящих гастролях, а также поделился несколькими соображениями «общего» характера.
— С чем связано Ваше настойчивое стремление демонстрировать оркестр Большого театра не только как оперный, но и как симфонический оркестр?
— Если бы оркестр Большого театра внезапно оказался оркестром какого-либо немецкого театра, он столкнулся бы с очень «симфонизированным» репертуаром. Достаточно вспомнить о тех или иных операх Вагнера. А в Большом театре репертуар основывается на русской и итальянской литературе. Так сложилось исторически, и мгновенно это изменить не удастся. Более того, возможно, от этого и не нужно отказываться целиком и полностью. Однако такого «набора» литературы недостаточно для того, чтобы оркестр мог гармонично развиваться, и нужно ставить перед коллективом дополнительные задачи. Это во-первых.
А во-вторых, мне кажется, если оркестр Большого театра будет не интересен сам по себе, для такого театра это будет не очень прилично. К тому же, у нас, безусловно, есть и некие творческие амбиции, которые нам вполне по силам и реализовывать которые у нас появляются вполне реальные возможности.
Наконец, думаю, что почувствовать себя симфоническим оркестром должно быть интересно и самому оркестру. Конечно, люди бывают разные, и кто-то может годами сидеть и играть Доницетти, не испытывая при этом никаких негативных эмоций. Но кому-то это может и надоесть.

— Чем Вы руководствовались, выбирая программу для этих гастролей?
— В наше время программа гастрольных выступлений — это всегда результат переговоров. Лично я вместо того, чтобы играть, скажем, «Ромео и Джульетту» Чайковского, первым номером сыграл бы что-то из Шостаковича или Прокофьева. Но сейчас все большее и большее значение, особенно в Европе, приобретает проблема авторских отчислений: люди, которые устраивают концерты и гастроли, не хотят тратить на них свои деньги. Чем платить наследникам Шостаковича или Прокофьева, лучше радикально решить проблему, поставив в программу Чайковского. Я против такого подхода, но люди, разумеются, считают деньги — и их тоже можно понять.

— А как были определены те города, в которых предстоит выступить оркестру Большого театра?
— Изначально планировался оркестровый тур. Потом из него по не зависящим ни от кого обстоятельствам выпало несколько городов, и осталось только два, зато очень хороших — Мюнхен и Франкфурт. В Мюнхене мы примем участие в знаменитой концертной серии, которая связана с семейством Хертнагель. Вместе с нами в этом абонементе выступают такие артисты, как Пьер Булез, Кристоф Эшенбах, оркестр де Пари — то есть это очень неплохая компания и находиться в ней не стыдно. Во Франкфурте тоже нечто подобное.

— Учитывая то, что Вы часто выступаете в Европе в качестве приглашенного дирижера, что Вы можете сказать о залах, в которых пройдут концерты?
— Зал в культурном центре Гайштаг (Gasteig — в переводе с баварского диалекта что-то вроде «невероятно крутой дороги» — в прямом и переносном смысле — ред.) в Мюнхене — зал не без проблем, но уж какой есть. Ничего лучше там все равно нет. А вот зал Старой оперы (Alte Oper) во Франкфурте очень хороший.

— Прежде, чем выступить в Германии, Вы с оркестром проведете концерт в Сарове. Насколько важно для Вас выступить там?
— У нас во многих отношениях специфическая страна, и, среди прочих наших особенностей, существует и такая вещь, как ЗАТО: Закрытое Административно-Территориальное Образование. Наверное, все понимают, что это значит. Речь идет о довольно большой территории, попасть на которую можно фактически только при наличии прямых свидетельств того, что Вы там живете, работаете или имеете право находиться. Как правило, находятся там далеко не самые необразованные люди, а как раз наоборот — это техническая интеллигенция, ученые и так далее, которые — в связи с их работой — подвержены многим ограничениям. В то же время это люди, которые могли бы составить весьма достойную публику для любого оркестра и любого театра, которые просто вынужденно выпали из этого «процесса».
И очень важно постараться хотя бы частично восполнить тот дефицит культурных впечатлений, который там объективно существует. Эти люди всегда с колоссальным желанием — и пониманием — слушают музыку. И выступать перед ними исключительно приятно.
Вот наш хор в прошлом году дал два концерта — один в Обнинске, другой в Королеве. И там, и там положительные впечатления получили как слушатели, так и коллектив. Насколько я понимаю, руководство Минатома тоже заинтересовано в проведении таких мероприятий и готово вкладывать в это определенные деньги.
Ну и в конце концов, помимо того, что там почему-то построили подземные атомные заводы, Саров знаменит еще и тем, что занимает совершенно особенное место в истории отечественной религиозной жизни. Попасть в этот город просто так достаточно сложно. А нам такая возможность предоставляется.

Интервьюировал Борис Лифановский