О нас

У него в репертуаре партии в очень редко исполняющихся операх — Вебера, Шуберта и т.д. И недавно он принял участие в нашумевшей постановке оперы «Из мертвого дома» Л. Яначека, осуществленной Патрисом Шеро и Пьером Булезом. Что же касается Онегина (эту партию он пел неоднократно), то вскоре после дебюта в Большом Алеш Енис намерен исполнить ее на знаменитом Глайндборском фестивале, где ему предстоит сотрудничество с маэстро Владимиром Юровским.

В перерыве между репетициями мы попросили Алеша Ениса рассказать о том, как проходит его «адаптация» в Большом театре.

— Очень волнуетесь? Ведь это ваш дебют на сцене Большого, тем более в главной партии одной из главных опер русского репертуара...

— Партия Онегина — одна из моих самых любимых. Петь ее, например, в Италии или Германии — это одно. Интересно, конечно, здорово... Но петь в Большом — это совсем другая история. Когда оказываешься в Большом театре, среди людей, говорящих по-русски, сразу возникает вопрос: а достаточно ли ты хорош для этого?
Для меня это очень важный шаг, потому что Большой театр — это легенда, это часть истории русской музыки. Он связан со столькими великими композиторами, дирижерами, так много всего произошло здесь... И вот теперь я могу петь на этой сцене с русскими коллегами! Я очень долго ждал возможности принять участие в русской постановке «Евгения Онегина». Мне кажется, это действительно одна из самых любимых и часто исполняемых опер в России. И для меня это не только очень ответственный шаг, но и потрясающая возможность стать частью великой традиции.
Конечно, работа дается не всегда просто, потому что я ввожусь в готовый спектакль, и у нас мало времени. Но мои русские коллеги уже играли в этом спектакле, и они охотно мне помогают.

— Чем вас лично привлекает эта опера?
— «Онегин» — опера на все времена, она не принадлежит к определенному историческому периоду. И все в ней очень современно, за исключением дуэли. Но, например, в этом спектакле дуэли как таковой нет, что делает его еще ближе к XX веку или к тому времени, в котором мы сейчас живем.
Опера очень короткая и очень насыщенная: в ней есть все. Время здесь бежит очень быстро, действие сжато: персонаж что-то делает и немедленно видит результат своего поступка. Эта опера вмещает в себя всю жизнь, и хотя в финале герою всего 26 лет, это указание на возраст довольно условно — ведь речь идет об опыте целой жизни.
Над этой оперой можно думать постоянно. Здорово, когда после спектакля персонаж все не выходит из головы, и ты пытаешься понять мотивы его поступков, его суть... Кто такой Онегин? Кто такой Ленский? Как все это могло произойти? И постоянно продолжаешь работать над образом, даже если ты исполнял эту партию уже много раз.

— Какие впечатления у вас от работы над спектаклем?
— Режиссер Дмитрий Черняков — очень интересный человек. У него особый взгляд на эту оперу. Его «Онегин» довольно сильно отличается от тех, в которых я выступал раньше, хотя какие-то пересечения, конечно, есть...
У него удивительный метод работы. Он многое показывает — показывает, как настоящий и хороший актер, — и это значительно ускоряет репетиционный процесс. Но для меня в этом кроется также и некоторая опасность: ведь я не хочу просто копировать. Мы много говорили о моем герое. Черняков, безусловно, очень интересно представляет себе Онегина, он дал мне новое видение этого персонажа. Так я Онегина никогда не играл. Мне пока трудно об этом говорить, потому что я все еще думаю над образом и пытаюсь найти верную интерпретацию, пытаюсь понять психологию Онегина именно в этом спектакле. Черняков уделяет много внимания вещам, которые незаметны зрителю, хочет, чтобы я играл скрытые эмоции, подтексты — то, что происходит у Онегина в голове.
Это настоящий театр, здесь нельзя просто передвигаться по сцене с набором из двух или трех выражений лица и нескольких «заданных» жестов. Здесь нужно действительно играть. А работа такого рода всегда интересней и полезней для артиста, нежели когда режиссер просто «разводит» по мизансценам.

— Каким вы видите своего героя в этом спектакле?
— Это человек, который в любой ситуации пытается выглядеть безупречно. Который привык побеждать. Он действительно умен и может скрыть от посторонних свои жизненные неудачи. И если он что-то делает неправильно, никогда не покажет этого.
Обычно в объяснении Онегина с Татьяной в третьей картине Татьяна предстает чуть ли не четырнадцатилетней девочкой. Онегин же — взрослый серьезный человек. Он не пытается быть милым и любезным, он и говорит с ней, как с ребенком, как с девочкой из деревни. Но в этой постановке Татьяна — уже не ребенок, и Онегин пытается сказать ей действительно неприятные вещи, но в очень мягкой форме, представить все красиво. Разумеется, это не работает: он причиняет ей боль, но сам при этом уверен, что ему удалось достойно выйти из этой ситуации и что все будет хорошо.
Онегин — хороший актер и может заставить людей, которые его окружают, действовать так, как ему надо. Он играет с ними, как в театре. Уверен в том, что сам строит свою жизнь, вполне доволен тем, что получается, и считает, что без его желания ничего в его жизни произойти не может. Поэтому когда Ленский вызывает его на дуэль, Онегин не реагирует. Он думает, это не всерьез: «Не я принял решение о дуэли, а значит, этого и быть не может».

— Какие партии еще вас привлекают? Что вы хотели бы исполнить?
— Мне очень нравится петь Дона Жуана. Нравится партия Графа в «Свадьбе Фигаро» — я буду петь ее в будущем году в Валенсии. Мне кажется, она действительно мне подходит. В более зрелом возрасте, возможно, хотел бы спеть Скарпиа в «Тоске». Я очень люблю эту музыку. А вообще есть столько интересных партий: и ди Луна в «Трубадуре», и Энрико в «Лючии ди Ламмермур»...
Но особенное отношение у меня к партии Лесничего в опере «Приключения Лисички-плутовки» Яначека. Она требует действительно опытного исполнителя — и дело не только в технических сложностях, но и в характере, в психологии этого персонажа. Нужно быть действительно личностью, чтобы сыграть его. Нельзя ни схитрить, ни ошибиться. Мир Яначека, его музыка, его язык совершенно особенные. Очень важно прийти к исполнению этой партии в нужном возрасте, а я еще слишком молод. У меня была такая возможность, но я отказался, потому что понимаю, что мне нужно еще время... Так что эта партия еще ждет меня и, надеюсь, дождется.

Интервьюировала Александра Мельникова