О нас

Молодежная оперная программа Большого театра продолжает цикл концертов под общим названием «Антология русского классического романса». В минувших сезонах молодые артисты представили зрителям обширные программы, посвященные камерно-вокальному творчеству Чайковского и Рахманинова, а весной прошлого года состоялся первый вечер вокальной музыки Модеста Петровича Мусоргского – композитора трагической судьбы, при жизни не оцененного по достоинству не только «широким» слушателем, но и самыми близкими людьми, которые, казалось бы, на протяжении многих лет были его творческими соратниками. Язык не поворачивается присвоить Мусоргскому сухое и формальное «звание» оперного реформатора, но, несмотря на это, совершенно очевидно, что именно в сфере оперной драматургии и работы с поэтическим (равно как и с прозаическим!) текстом он достиг поистине космических высот. Романсы составляют обширную часть творческого наследия композитора. Итак, антология, Мусоргский, вечер второй.

Музыка, связанная со словом, была главным предметом интереса Мусоргского с самых юных лет. Неудивительно, что одним из первых его «опусов» стала опера «Ган Исландец» на сюжет романа Виктора Гюго. Тогда будущий композитор только вступил в Преображенский полк и был блестящим и благовоспитанным офицером с изящными манерами, восхищавшим светских дам очаровательной игрой на фортепиано. Как впоследствии с иронией отмечал он сам, из оперы «ничего не вышло, потому что не могло выйти – автору было семнадцать лет». Но то, что Мусоргский все же упомянул о ней в списке своих произведений, свидетельствует о том, что определенная работа была проделана.

Между тем, творческие устремления Мусоргского становилось все глубже и серьезнее, чему способствовало и то, что в Преображенском полку возник музыкальный кружок, где исполнялись и обсуждались сочинения зарубежных и отечественных композиторов. Особенно оживленные споры велись об итальянской опере, заполонившей в то время театральные подмостки. Русских опер Мусоргский тогда не знал, так как в кругах, от которых зависело формирование театрального репертуара, они – включая буквально искрящиеся гениальностью оперы Глинки – считались слабыми и непрофессиональными. Неизвестно, как бы сложилось будущее, если бы однажды по приглашению одного из полковых товарищей Мусоргский не оказался в доме композитора А. Даргомыжского. При засилье иностранцев на театральной сцене и концертной эстраде, фактически это было единственное место, где звучали произведения отечественных авторов. С первой встречи Мусоргский был покорен личностью хозяина дома, а главным потрясением для него стало знакомство с романсами и фрагментами опер как Даргомыжского, так и Глинки. Даргомыжский же, в свою очередь, почувствовал в юном и еще не проявившем себя дилетанте уникальное дарование и приблизил его к себе. Постоянное посещение этих музыкальных вечеров оказало колоссальное влияние на становление Мусоргского. Там же он познакомился с Цезарем Кюи, а затем с Милием Балакиревым, который, несмотря на свою молодость, стал его первым учителем музыки и наставником, а также центральной фигурой небольшого творческого кружка, впоследствии с легкой руки критика и общественного деятеля В. В. Стасова получившего название «Могучая кучка».

В 1857 г. Мусоргским был написан первый романс – «Где ты, звездочка» на слова Н. Грекова – пока еще во вполне традиционном для русской культуры бытового музицирования жанре «русской песни». А в 1858-м, не прослужив и двух лет, он подал в отставку и был уволен со службы с присвоением звания подпоручика. Это самоотверженное решение вызвало недоумение товарищей по кружку, не видевших в том острой необходимости. Но, освободив время – и сознание! – от военной службы, Мусоргский сумел полностью посвятить себя искусству. Выполняя задания Балакирева, он поначалу пробовал себя в разных жанрах инструментальной музыки – от фортепианных сонат до симфоний. Большинство из этих «учебных» сочинений не сохранились. Все же особенность дарования Мусоргского заключалась именно в умении «слить» воедино слово и музыку, чего Балакирев, убежденный в первостепенной важности инструментальных жанров, не разглядел.

В 1860-е годы Мусоргский работал над оперой «Саламбо» по одноименному роману Г. Флобера и романсами, впоследствии объединенными в сборник «Юные годы». Под этим названием были изданы семнадцать первых его вокальных пьес. По замечанию музыковеда Зои Гуменюк, определить их жанр совершенно невозможно: «Что это – песни? Романсы? Эта проблема определения жанра сочинений Мусоргского касается всего вокального творчества композитора – нет единого названия, адекватного всему его многообразию и новаторству».

Сборник «Юные годы» поражает своим жанровым разнообразием и удивительной несхожестью его составляющих. В нем – несколько песен в народном духе (среди них романс «Где ты, звездочка?», открывающий наш концерт), «музыкальный рассказ» на слова самого автора «Листья шумели уныло», романтические «Ночь» и «Желание», воинственная «Песнь Саула перед боем», а также пока еще совсем «земной», салонный романс «Ах, зачем твои глазки порою на меня так сурово глядят», напоминающий нам о блестящей светской юности Мусоргского.

Так сложилось, что, несмотря на отчаянные попытки издать сборник, Мусоргский смог увидеть вышедшими из печати лишь четыре произведения из семнадцати. После этого он всецело погрузился в оперные замыслы: 60-е гг. ознаменованы работой над «Борисом Годуновым», а 70-е связаны с созданием «Хованщины». Несмотря на это, постоянными спутниками этих «гигантов» были камерные вокальные произведения.

Социальная проблематика творчества Мусоргского постепенно становилась все более осознанной, охватывая все больший диапазон образов и сфер. Важнейшим выразительным средством для него стали юмор и сатира. Песня «По грибы» внешне отражает черты жанра плясовой, но пляс этот такой же невеселый, как у героини «Гопака» (на текст Т. Шевченко из поэмы «Гайдамаки»). «Дары леса» предназначены для мучителей рассказчицы – жадных свекра со свекровью и нелюбимого мужа. Остается неясным: это пока лишь шутливая песенка, которую она напевает, собирая грибы, или она уже подошла к страшной черте, переступив которую, превратится еще в одну «леди Макбет Мценского уезда»…

Душераздирающее впечатление производит и песня «Озорник», написанная композитором на собственный текст. «Озорник» – это не знающий жалости ребенок, издевающийся над немощной старухой.

Немногие из песен Мусоргского носят прямолинейно личный, исповедальный характер. По всей видимости, ему было несвойственно выражать свои чувства напрямую, напоказ. Но в огромном многообразии всей существующей камерно-вокальной музыки сложно найти романс, пронизанный настолько мучительной болью, как «Надгробное письмо» Мусоргского на собственный прозаический текст. Оно посвящено памяти скоропостижно скончавшейся летом 1874 г. Надежды Петровны Опочининой – его давнего и близкого друга. «Когда кончиной матери любимой, всякою житейскою невзгодой отброшенный от очага родного, разбитый, злой, измученный, я робко, тревожно, как пуганый ребенок в Вашу святую душу постучался... Искал спасения...», – после этих слов рукопись Мусоргского обрывается. Свою версию завершения этой пронзительной «исповеди» предложил композитор В. Каратыгин. В этом варианте «Надгробное письмо» обычно исполняется в концертах.

Однако среди произведений Мусоргского есть и совсем другие – по-детски веселые, задорные, искрящиеся светом добра. Таков романс на стихи Пушкина «Стрекотунья-белобока», текст которого составлен великим выдумщиком Мусоргским из двух стихотворений – «Стрекотунья-белобока» и «Колокольчики звенят». Эта полная доброго юмора музыкальная «картинка» поражает не только своей образностью, но и невероятной находчивостью в отношении всех музыкальных средств: лада, гармонии, фактуры, формы, построения музыкальной фразы. Все они в высшей степени неординарны!

Помимо сборника «Юные годы» и отдельных песен, Мусоргскому принадлежат три полноценных вокальных цикла. Появившаяся в процессе длительной работы над «Борисом Годуновым» «Детская» представляет собой череду замечательных сценок из жизни детей, написанных композитором, никогда не имевшим собственной семьи, с огромной нежностью. «Песни и пляски смерти» и «Без солнца» (два цикла Мусоргского 70-х гг. на стихи А. А. Голенищева-Кутузова, давнего друга и постоянного соавтора композитора в последние годы жизни) есть трагические полотна поистине исполинского масштаба гениальности. Цикл «Без солнца» может сравниться с «психологическими» откровениями Достоевского. Основная тема цикла – воспоминания об ушедшей любви, одиночество и потерянность. Печальные, элегические стихи Голенищева-утузова вряд ли можно назвать выдающимися. Как и многие поэты последней четверти XIX века, он скорее следовал всеобщему «увлечению» настроением разочарованности и усталости от жизни. Однако Мусоргский – фантастически одаренный не только как музыкант, но и как литератор – не только придал им глубочайший смысл с помощью музыки, но также внес в них ряд изменений, художественно полностью преобразивших их.

«Песни и пляски смерти» – произведение такой колоссальной силы воздействия, что порой кажется, оно причиняет физическую боль. Четыре части цикла представляют собой разные образы Смерти – она становится настоящим персонажем, участвующим в действии. Смерть как торжество зла на Земле, смерть как возлюбленный, смерть как награда и утешение. Она является в темную избу безутешной матери, хитростью отбирая у нее самое дорогое – дитя («Колыбельная», №1). Затем принимает облик прекрасного рыцаря, сливаясь в объятиях с юной девушкой, умирающей, так и не познав любви («Серенада»). Закручивает в смертельном танце-разудалом трепаке убогого мужичка, заблудившегося в заснеженном лесу – но в самый последний час поет ему нежную колыбельную, становясь не злом, а милосердием («Трепак»). В финале («Полководец») Смерть превращается в военачальника, поднимающего на устрашающий марш бывших соперников, которые становятся равными перед ее жутким оскалом.

И «Без солнца», и «Песни и пляски смерти» – циклы, родственные музыке XXI века. Что позволяют утверждать средства музыкального языка, используемые художественные и драматургические приемы, аллегоричность «изложения». И само исполнение, и внимательное вслушивание в них – невероятно затратные процессы, требующие огромных душевных усилий. Не исключено, что в том числе и по этой причине цикл «Без солнца» не был понят и оценен не только широкой общественностью, но и даже самыми близкими друзьями, с которыми Мусоргский, казалось, был единодушен. Идеолог «Могучей кучки» В. Стасов охарактеризовал произведение как слабое, а Бородин – как «плод головного измышления». Увы… И только время оказалось справедливым судьей.

В концерте примут участие солисты Молодежной оперной программы Большого театра Эльмира Караханова, Елизавета Нарсия, Мария Мотолыгина (сопрано), Виктория Каркачева, Юлия Шаварина, Ульяна Бирюкова (меццо-сопрано), Давид Посулихин (тенор), Аташ Гараев (тенор), Кирилл Белов (тенор), Дмитрий Чеблыков (баритон), Николай Землянских (баритон), Рауф Тимергазин (баритон), Алексей Кулагин (бас), Гиорги Челидзе (бас). Партию фортепиано исполнят Семен Скигин, Александр Широков, Валерия Прокофьева, Вера Григорьева. Ведущая концерта – Ирина Башкирева.

Наталия Абрютина