О нас

Камерный оркестр Большого театра под управлением Михаила Цинмана завершает цикл концертов «Жизнь Йозефа Гайдна, рассказанная им самим». «Жанр» этих концертов весьма необычен и находится на стыке музыкального, литературного и ораторского искусства: в них звучала не только музыка композитора, но и фрагменты из книги «История жизни Гайдна, записанная с его слов Альбертом Кристофом Дисом». Не оставив «собственноручно» написанных мемуаров, Гайдн был исключительно избалован вниманием своих потенциальных (и состоявшихся) биографов. А. К. Дис был художником, родился в Ганновере и, как «странствующий подмастерье», прошел путь от городов Германии и Австрии до колыбели всех искусств – Рима. В Италии он провел около двадцати лет, после чего вернулся в Вену, где преподавал живопись в Академии художеств. Затем по приглашению князя Эстерхази Альберт Дис стал директором его картинной галереи.

Страстным увлечением Диса была музыка, и главным плодом этого увлечения стала написанная им биография Гайдна. Будучи дилетантом, Дис не считал себя вправе подробно анализировать творчество композитора и принял решение остановиться на характеристике его личности и «житейского» облика. Затея удалась: благодаря ему, у нас есть прекрасный, живой и неустаревающий портрет великого композитора. Книга построена в виде тридцати глав – «посещений»: именно столько раз Альберт Дис встретился с Гайдном, чтобы записать его воспоминания.

Заключительный вечер цикла откроет до-мажорный скрипичный концерт. Не дошедший до наших дней в виде автографа и существующий лишь в виде немногочисленных копий, он был предположительно написан в середине 1760-х гг. для известного скрипача того времени Луиджи Томазини. В то время он прибыл в Австрию из Италии для того, чтобы занять почетную должность первого скрипача и концертмейстера капеллы Эстерхази, которой руководил композитор. Как и Гайдн, Томазини с юных лет был придворным музыкантом князя Пауля II Антона Эстерхази, а затем, после смерти последнего, и его брата Николауса I. В капелле Эстерхази впоследствии стали работать также четверо из двенадцати его детей. Как известно, в 1790 г. Николаус I ушел из жизни, а занявший его место сын Антон, не будучи таким же меломаном, как отец и дядя, распустил капеллу, назначив и капельмейстеру – уже пожилому Йозефу Гайдну, и первому скрипачу – Томазини щедрую пенсию, благодаря которой оба получили прекрасную возможность повидать мир. В жизни Гайдна случилась невероятно насыщенная и творчески плодотворная поездка в Англию, а Томазини наконец смог целиком отдаться концертной деятельности и почувствовать себя настоящим солистом и гастролером. В 1794 г. сын князя Антона – Николаус II – принял решение возродить капеллу, и в 1802 г. Луиджи Томазини вновь занял место при дворе Эстерхази. Замечательная и счастливая творческая судьба!

Скрипичный концерт, который откроет нашу программу, представляет собой прекрасный образец сольного концерта середины XVIII века. Он состоит из трех частей, каждая из которых написана в идеально сбалансированной сонатной форме. Брызжущие радостью жизни и энергией крайние части оттеняет созерцательное Adagio. Временами набегающие «тучи» не нарушают его гармоничной красоты. По старинной традиции, существовавшей в гайдновские времена и которая, к счастью, возрождается в последнее время, руководитель оркестра здесь выступит сразу в двух ролях – солиста и дирижера.

Во втором отделении прозвучит фрагмент одного из самых необычных сочинений Гайдна, написанного по заказу, поступившему из Испании. Его полное название – «Инструментальная музыка на Семь последних слов нашего Спасителя на кресте или Семь сонат со вступлением и землетрясением в конце». Вот как в 1801 г. описал нетипичную структуру «Семи Слов» сам композитор в предисловии к одному из изданий: «Прошло, примерно, пятнадцать лет с тех пор, как один каноник из Кадиса обратился ко мне с просьбой сочинить инструментальную музыку на семь слов Иисуса на кресте. В те времена в главном соборе Кадиса каждый год в Великий пост исполняли ораторию... В полдень все двери запирали, и тогда звучала музыка. Поднявшись на кафедру, епископ, после подходящего к случаю вступления, читал из Евангелия от Луки (23:34–46), Евангелия от Матфея (27:46) и Евангелия от Иоанна (19:26-30) последние слова Иисуса Христа в его земной жизни, произнесенные с креста. Он произносил одно из семи слов и принимался толковать его. Закончив, спускался с кафедры... Паузу заполняла музыка. Затем епископ вновь поднимался на кафедру и снова покидал ее – и всякий раз по окончании его речи звучал оркестр. Этому действу и должна была соответствовать моя композиция. Задача дать подряд семь Adagio, каждое из которых должно длиться около десяти минут, и при этом не утомить слушателя, оказалась не из легких, и я очень скоро обнаружил, что не могу связать себя предписанным временем». Действительно, композицию этого сочинения можно назвать не иначе как «революционной», особенно для своего времени: семь медитативных частей обрамляются медленной Интродукцией и кратким заключением (и единственной частью в быстром темпе), «посвященным» Землетрясению, поразившему Землю в момент смерти Спасителя. Вот это «обрамление» и будет исполнено в нашем концерте.

Прозвучат также две симфонии. Это излюбленный гадновский жанр, его «визитная карточка».

На рубеже 60-70-х гг. стиль Гайдна претерпел резкие изменения. На свет появилось множество сочинений драматического, патетического плана, прежде совершенно не характерных для творческого облика музыканта.

Симфония №45, за которой закрепилось название «Прощальная», стоит особняком. Весьма необычна ее тональность — фа-диез минор, – чрезвычайно редко использовавшаяся в то время. Совсем нехарактерен для XVIII века и одноименный мажор (шесть диезов!), в котором написан менуэт и в котором симфония завершается. Наконец, за финалом следует Adagio, таким образом получается, что симфония завершается медленной частью. Это возможно в произведениях романтиков, но для Гайдна – просто неслыханно! Неслучайно последние такты симфонии процитированы в Первой симфонии Шнитке – такой своеобразный «мостик» между веком XVIII и веком XX.

Патетический, взволнованный характер симфонии сообщает первая часть, которая открывается звучанием главной партии без традиционного для симфоний того времени медленного вступления. Побочная партия, как и главная, написана в минорной тональности, что тоже скорее составляет исключение. За бурным сонатным Allegro первой части следует изысканное и утонченное Adagio и «простоватый» менуэт, напоминающий не галантный бальный, а скорее веселый деревенский танец. Четвертая часть образно перекликается с первой и с финалами симфоний заката классической эпохи – например, несомненно, с финалом сороковой симфонии Моцарта. В разработке Гайдн проявляет настоящие чудеса мотивного развития, не уступая в мастерстве Бетховену. В репризе после кульминации звучание внезапно обрывается и переходит в нежное Adagio с вариациями. Один за другим музыканты, отыгравшие свои партии, гасят свечи, освещающие пульты, и уходят. Первыми – музыканты духовой группы, затем низкие струнные. В конце концов сцена остается «в распоряжении» трогательного и печального дуэта скрипок.

Этот финал и дал симфонии название «Прощальной». Одна из лейпцигских газет писала в 1799 г.: «Когда оркестранты начали гасить свечи и тихо удаляться, у всех защемило сердце... Когда же, наконец, замерли слабые звуки последней скрипки, слушатели стали расходиться притихшие и растроганные...». Несколько десятилетий спустя романтик Роберт Шуман писал: «И никто не смеялся, ибо это вовсе не для забавы было написано».

Симфония №101, «Часы», завершит наш концерт и весь цикл, посвященный музыке и личности Йозефа Гайдна. Мы уже рассказывали слушателям о том, как оставивший более чем тридцатилетнюю службу при дворе князей Эстерхази, шестидесятилетний Гайдн отправился в Англию по приглашению английского скрипача и антрепренера Джона Саломона. По условиям весьма выгодного контракта, композитор должен был написать шесть симфоний для оркестра под управлением Саломона, великолепно оснащенного и необычно большого для того времени – одних только скрипок было от двенадцати до шестнадцати, то есть почти столько же, сколько вообще всех музыкантов в капелле князя Эстерхази.

Первая поездка в Англию продлилась полтора года (1791-92 гг.) и принесла Гайдну заслуженную славу, восхищение публики, множество новых знакомств и внушительный доход. Осенью 1793 г. композитор с радостью откликнулся на повторное приглашение Саломона. С огромным удовольствием он посетил достопримечательности Туманного Альбиона. Уровень английского языка уже позволял ему самостоятельно объясняться, и круг его общения еще больше расширился. Концерты, в которых исполнялись его произведения, имели грандиозный резонанс. Среди множества сочинений, созданных в этот счастливый период, – и его изумительные симфонии. Сто первая получила свое название благодаря эффекту тиканья часов во второй части. Цикл открывается медленным монументальным вступлением, c которым контрастирует беззаботное и блестящее сонатное Allegro. Медленная часть в мастерски написанной форме вариаций пронизана неумолкающим, порой комически назойливым тиканьем часов, к которому в репризе присоединяется смешная и очень симпатичная флейточка-кукушка, услышав невозмутимое «кукование» которой, просто невозможно сдержать улыбку. Менуэт близок менуэту из Прощальной симфонии своим «грубоватым» безыскусным характером. Финал выражает настроение всеобщего веселья и ликования. В нем мелькают отголоски то энергичных пассажей первой части, то тиканья часиков Andante, то неуклюжих прыжков менуэта. В роскошной коде оркестр предстает во всем своем великолепии и блеске. Вот он, Гайдн, – мудрый, как старец, и веселый, как ребенок, – и лучший из его портретов.

В концерте примет участие Камерный оркестр Большого театра, дирижер и солист – Михаил Цинман. Фрагменты из книги «История жизни Гайдна, записанная с его слов Альбертом Кристофом Дисом» прочитает Евгений Редько.

Наталия Абрютина