Нынешняя программа концерта выстроена вокруг личности Людвига ван Бетховена. Центром первого отделения станет его Третья виолончельная соната. Она прозвучит в обрамлении камерных сочинений его современников: Йозефа Гайдна – «папаши Гайдна», как его назвал то ли Моцарт, то ли музыковеды, почитающие Гайдна отцом классического симфонизма, и Франца Шуберта, который хоть и небезосновательно считается композитором-романтиком, но жил в одно время с Бетховеном и скончался всего на один год позже.
Откроет вечер одно из многочисленных камерных сочинений Гайдна – композитора, чьей невероятной творческой плодовитости и неиссякаемой фантазии невозможно не удивляться по сей день. Фортепианное трио си-бемоль мажор – замечательный образец подлинно камерной, то есть предназначенной для комнатного музицирования музыки. Его изящная, прозрачная музыкальная ткань была рассчитана на умения музыкантов-любителей – точнее, скорее любительниц. Трио посвящено одной из прекрасных представительниц семейства Эстерхази, на службе у которого Гайдн провел большую часть жизни. Умеренное по характеру сонатное allegro сменяется галантным менуэтом, а затем и стремительным финалом, в котором Гайдн непринужденно предоставляет каждому из участников ансамбля возможность продемонстрировать не только свою музыкальность, но и определенный виртуозный блеск.
Соната для виолончели и фортепиано ля мажор (1807-08 гг.) была написана Бетховеном в «центральное» десятилетие творчества, которое последовало за тяжелейшим душевным кризисом и вызвало к жизни множество произведений, ставших как бы визитной карточкой всего творчества композитора: наполненные огромным драматическим напряжением борьбы, тем не менее они почти неизменно живописуют ослепительную победу силы человеческого духа над судьбой. Таковы знаменитые Третья («Героическая») и Пятая симфонии, Восьмая, «Патетическая», и Двадцать третья фортепианные сонаты… Несмотря на то, что работа над Виолончельной сонатой шла практически параллельно с работой над Пятой симфонией, она не имеет ничего общего с драматическим, «бурным» Бетховеном. Характер сонаты совсем иной и во многом определяется образом виолончели как инструмента, по словам Л. Кириллиной, «идеями благородной мужественности, сдержанной силы, интеллектуального и душевного богатства». Все это есть в музыке сонаты. В ней много романтического. Масштабное многотемное сонатное Allegro открывается сольным, почти романтически задумчивым «высказыванием» виолончели. Само Allegro полно силы, мощи, благородства, величия, но лишено сверхстрастности, свойственной знаменитому «собрату» сонаты – Пятой симфонии. Затем следует скерцо: скерцозность его происходит в первую очередь от ритмической причудливости основной темы, а минорный лад и непредсказуемость мелодики придают ей оттенок то меланхолический, то беспокойный, тревожный. Удивительно, что духом своим это скерцо напоминает одновременно и позднего Гайдна, и… Шумана! Именно оно становится лирическим центром, душой всей сонаты, самой поэтической, субъективной, интимной ее частью. Следующее за ним Andante cantabile – скорее небольшое размышление-интермеццо, подводящее к финалу. А он отчасти возвращает к настроению первой части: только в нем больше воздушности, легкости, радости не мощной и торжествующей, но тихой и по-шубертовски трогательной.
Ноктюрн Шуберта для фортепианного трио – очередное подтверждение незримых духовных нитей, связывающих «первого романтика» с «последним классиком» (эти общепринятые обозначения настолько условны, что, конечно, возможны лишь в кавычках). Очень многое в этом сочинении напоминает об образах музыки Бетховена. Философского характера адажио написано в тональности ми бемоль мажор, с которой еще со времен эпохи барокко связывали мистический, сакральный смысл. По-бетховенски масштабно звучит и основная тема, и серединный раздел, в котором бурные фактурные контрасты, вызывающие ассоциации с героическими «бетховенскими» образами, подчеркнуты исключительно романтически неожиданными и резкими тональными сдвигами. От Ноктюрна с его философской и интеллектуальной наполненностью тянутся нити не только к Бетховену, но и к Баху, и Брамсу.
Во втором отделении прозвучит сочинение, которое с самого первого своего первого «выхода» на публику (при жизни композитора) имело настолько сенсационный успех, что это даже не всегда радовало его автора. Это Септет, который Бетховен посвятил императрице Марии Терезии. Подобный разнородный состав – струнные (по одному каждого вида), кларнет, фагот и валторна – использовался в классико-романтическую эпоху нечасто. Помимо того, что произведения для него относились к не совсем ясному жанру, исполнение таких сочинений было связано с немалыми организационными трудностями. Многие любители музыки играли на струнных инструментах, немногие – на кларнете и фаготе, а на гобое и валторне – практически никто. На духовых инструментах, за исключением флейты, играли в основном профессионалы. Музыка для ансамбля духовых вошла в моду в Вене в 1780-е гг. и стала неотъемлемой частью музыкального быта как аристократов, так и бюргеров. Она сопровождала всевозможные празднества, балы и обеды. Присутствие в партитуре Бетховена струнных придает Септету интересную жанровую двойственность: полусеренада – полусимфония. Но для серенады (сочинения увеселительного) Септет чересчур серьезен, а для симфонии, наоборот, слишком развлекателен. В нем семь частей – больше, чем в привычном сонатно-симфоническом цикле, – и каждая из них весьма масштабна. Веселой и задорной первой части – полноценному сонатному allegro – контрастирует поэтическая вторая, напоминающая любовную серенаду. Далее музыкальная драматургия построена по принципу постепенного нарастания темпа: изящный менуэт, песенные вариации, любимое бетховенское скерцо и блестящий зажигательный финал.
И как же Бетховен решает проблему исключительной инструментальной неоднородности этого необычного состава? Ответ на него с достойным самого Бетховена изяществом дает исследовательница его творчества Л. Кириллина: «… столь разношерстная компания инструментов трактуется Бетховеном не как оркестр в миниатюре, а именно как ансамбль характеров наподобие персонажей небольшой оперной труппы XVIII века (вроде той, что имелась в Бонне). Щеголеватый, но наделенный благородным и чувствительным сердцем кларнет; быстро вспыхивающий энтузиазмом и столь же быстро сникающий фагот; грубовато-воинственная, однако стремящаяся выглядеть комильфо валторна; контрабас, едва поспевающий за несущимися вприпрыжку прочими струнными; певучая и порхающая как птичка, но склонная к дерзким шалостям скрипка…».
В концерте примут участие Надежда Будницкая, Александр Калашков (скрипка), Диана Кузнецова (альт), Александр Кашин, Дарья Беляева (виолончель), Иван Богданов (контрабас), Валентин Азаренков (кларнет), Андрей Снегирев (фагот), Артур Арзуманов (валторна), Анна Вершинина и Дарья Гречищева (фортепиано).
Ведущая – Ирина Башкирева.
Наталия Абрютина
Студии Артемия Лебедева