О нас

В разные годы в Большом ставились – некоторые по несколько раз – оперы Вагнера:

«ТАНГЕЙЗЕР» (1877, дирижер Э. Бевиньяни, режиссер Н. Савицкий; 1881, дирижер Н. Эмануэль, режиссер А. Дмитриев, художник К. Вальц, 1898, возобновление предыдущей постановки; 1905, дирижер Ф. Бейдлер, режиссер Р. Василевский, художник К. Вальц; 1914, дирижер Э. Купер, режиссер В. Лосский, художник К. Вальц; 1919, дирижер Э. Купер, режиссер П. Мельников, художник К. Вальц)

 «ЛОЭНГРИН» (1889, дирижер И. Альтани, режиссер А. Барцал, художник К. Вальц; 1908, дирижер В. Сук, режиссер Р. Василевский; 1923, дирижер В. Сук, режиссер В. Лосский, художник Ф. Федоровский)

«ЗИГФРИД» (1894, первая постановка на русской сцене, дирижер И. Альтани, режиссер А. Барцал, художник К. Вальц; 1912, дирижер В. Сук, режиссер Р. Василевский, художник К. Вальц)

«ВАЛЬКИРИЯ» (1902, дирижер Ф. Бейдлер, режиссер Р. Василевский, художник К. Коровин, 1910, дирижер В. Сук, режиссер Р. Василевский, художник К. Коровин; 1919, дирижер В. Сук, режиссер В. Лосский, художник К. Коровин; 1925, дирижер А. Пазовский, режиссеры В. Лосский и В. Нардов, художники М. Петровский, М. Сапегин; 1940, дирижер В. Небольсин, режиссер С. Эйзенштейн, художник П. Вильямс)

«МОРЯК-СКИТАЛЕЦ» («ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ», 1902, первая постановка на русской сцене, дирижер Ф. Бейдлер, режиссер А. Барцал, художники К. Коровин, Н. Клодт)/ «ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ» (1963, дирижер Б. Хайкин, режиссер И. Херц, художник Р. Циммерман; 2004, дирижер А. Ведерников, режиссер П. Конвичный, художник Й. Лайакер; 2013, возобновление предыдущей постановки, дирижер А. Богорад)

«ГИБЕЛЬ БОГОВ» (1911, дирижер Э. Купер, режиссер Р. Василевский, художники Г. Голов, К. Коровин, Н. Клодт)

«ЗОЛОТО РЕЙНА» (1912, дирижер Э. Купер, режиссер В. Лосский, художники К. Коровин, Н. Клодт; 1918, дирижер Э. Купер, режиссер В. Шкафер, художники К. Коровин, Н. Клодт; 1979, дирижер Ю. Симонов, режиссер В. Милков, художник В. Вольский)

«НЮРНБЕРГСКИЕ МАСТЕРА ПЕНИЯ» («НЮРНБЕРГСКИЕ МЕЙСТЕРЗИНГЕРЫ», 1929, дирижер Л. Штейнберг, режиссер И. Лапицкий, художник Ф. Федоровский).

Большой неоднократно обращался к творчеству Вагнера. На главной московской сцене прошли российские премьеры опер «Зигфрид» (1894) и «Летучий голландец» (1902). В выпуске спектаклей принимали участие выдающиеся дирижеры (Вячеслав Сук, Эмиль Купер, Василий Небольсин, Арий Пазовский, Борис Хайкин, Александр Ведерников и др.), замечательные сценографы – кудесник Карл Вальц, выдающийся декоратор и изобретатель изумительных сценических эффектов, новатор, «проводник» электрического освещения, прослуживший в Большом свыше шестидесяти пяти лет (1856-1927) и одним из первых удостоившийся признания у новой власти, наградившей его званием заслуженного артиста (1922), прославленные театральные художники Константин Коровин, Николай Клодт, основатель музея Большого театра, завпост и главный художник Большого (1927–29 и 1947–53) Федор Федоровский, новатор в области декорационного искусства Петр Вильямс и др.

К режиссерским решениям, оставившим по себе долгую зрительскую и искусствоведческую память, принадлежат сценические версии – «Валькирии» Сергея Эйзенштейна (1940) и «Летучего голландца» Петра Конвичного (2004, совместная постановка с Баварской государственной оперой).


Вот что писал известный советский киновед Ростислав Юренев о постановке мэтра отечественного и мирового кинематографа: «Эйзенштейн понимал свою задачу как воплощение на сцене могучей музыки Вагнера. «Здесь, — писал он о музыке «Валькирии», — все активность, страсть, прорывающаяся и вырывающаяся наружу». Эта опера взвивается вихрем полета валькирий. «Вот почему постановка спектакля разрешается пространственно устремленностью вверх и в глубь всей сцены; действенно — подвижностью человека и декораций; внешне — игрою света и огня». Повествования действующих лиц становились зримыми благодаря пантомимам, введенным Эйзенштейном. Порывы музыкальной стихии воплощались на сцене в полетах персонажей. Вместе с героями оперы действовала природа: огромное дерево оказывалось одушевленным, и скалы принимали участие в сражениях».

«Летучий голландец» известного ньюсмейкера оперного мира Петра Конвичного ворвался на сцену Большого театра после почти двадцатипятилетней разлуки с Вагнером.

«Ставить «Летучего голландца» <…> приехал Петер Конвичный. Человек, значение которого в кругу оперных режиссеров можно сравнить разве что с положением Тарантино, Альмодовара или фон Триера в нынешнем кинематографе. Мы говорим «современная оперная режиссура» — подразумеваем «Конвичный» и наоборот. По скучным постановочным стереотипам он обычно проходится тяжелым молотом — этим же молотом Конвичный по-ницшеански философствует, и еще как» («Коммерсантъ», 18.06.2004).

«Два с небольшим часа от сцены физически невозможно оторвать внимание. Или хотя бы отвлечься на осознание того, что тебя социально воспитывают и угощают сугубо аутентичным Вагнером. Отзвучала знаменитая увертюра (сыгранная внимательно, без излишней удали, но с приятным интеллектуальным лоском), открылся занавес — и что же, на сцене самая что ни на есть классическая декорация типа «морской берег» с забавно утрированными скалами и пенящимися валами на заднем плане. А когда причаливает корабль-призрак (оба корабля, норвежца Даланда и Голландца, «швартуются» за сценой, демонстрируя публике одни лишь трапы: у первого железный и на тросах, у второго деревянный и на пеньковых веревках), его команда оказывается разодетой в голландские наряды XVII века. Широкополые шляпы, ботфорты, черные плащи, камзолы с перевязью. Как с портретов Франца Хальса; только все у них тронуто какой-то плесенью — мертвецы все ж таки.

Тема голландской живописи XVII века потом еще неожиданно возникает во второй картине, когда портрет Голландца, лелеемый заочно влюбленной в него Сентой, оказывается холстом на подрамнике, подозрительно похожим на рубенсовский автопортрет. Это производит тем более сильный эффект, что действие спектакля именно в этот момент разворачивается в максимально далекой от музея обстановке. Подружки Сенты, которые вроде бы должны вертеть колеса прялок, весело крутят педали велотренажеров в антураже фитнес-центра, до мелочей воссозданного во всем своем заурядном благолепии: кафель, часы на стене, дверь сауны (из которой выходит, в халате и вьетнамках, жених Сенты Эрик), бар с соками.

Впрочем, насчет велотренажеров предупреждали, и до премьеры это известие казалось признаком какого-то сумрачного и дерзкого режиссерского бунтарства. Так вот, ничего подобного в «Летучем голландце» на самом деле не чувствуется. Чувствуется же пронзительно красивая романтическая сказка — о том, как скучный мир портового городка, где чудес быть не может, сталкивается с любовью, которая, как известно, крепка, как смерть, и большие воды не могут потушить ее» (там же, 22.06.2004).

Выставка будет работать до 28 апреля.