О нас

«Корсар»: Большой балет, Королевская опера

Весьма условно опирающийся на сюжет мрачной поэмы Байрона, «Корсар» побывал в нескольких парах рук на протяжении десятилетия или двух, чтобы, в конце концов, всплыть в качестве эквивалентного ответа XIX века «Пиратам Карибского моря».

Полный веселья, заполоненный мятежными пиратами, батальонами рабынь и развратными пашами, он остается тем же потрясающе зрелищным спектаклем, который стал достойной опорой для Большого с 2007 г., когда Алексей Ратманский восстановил и облагородил его различные хореографические «компоненты».

Три часа или что-то около того — он тянется долго, но компенсация оказывается значительной: не в последнюю очередь это великолепные декорации, живописующие базар, запруженный народом, пещеру пиратов, дворец паши и кораблекрушение. История слишком запутанна и абсурдна для того, чтобы подробно излагать детали, но, если вкратце, она разворачивается вокруг продажи девушки паше, а затем похищения ее главарем пиратов.

Все это может служить оправданием для серии захватывающих эпизодов, включая очень живой ансамблевый танец в сцене на базаре, сочетающий ужасную суматоху с той технической точностью исполнения, которую мы ждем от русских, и великолепным соло Николая Цискаридзе в партии Конрада (корсара, давшего название балету), который выдает серию тройных пируэтов, словно на пределе человеческих возможностей.

Дуэт рабов, исполненный прелестной Ниной Капцовой и Иваном Васильевым, был замечательным, если не слишком бьющим на эффект, но острого конфликта между Бирбанто (Виталий Биктимиров) и Конрадом было как раз достаточно, чтобы усилить чувство опасности — с помощью кинжалов, пистолетов, шпаг и даже накачанной снотворным розы.

III акт включает в себя последовательно разворачивающиеся сцены пышного «Оживленного сада», в которых цепочки одетых в белые пачки балерин создают поистине небесное зрелище. Любой был бы счастлив наблюдать его до скончания века — двадцатью минутами позже у него возникает ужасное опасение, что, возможно, так оно и будет. Мария Александрова прекрасно танцует Медору, нахлестывая свои 30-с лишним фуэте со скоростью 78 оборотов в минуту.

Долгий вечер, но стоит дождаться момента, когда корабль налетит на мель. Всякий, кто вздумает поставить «Бурю», должен взять на вооружение. Это даже почти слишком забавно.

Нил Норман
«Дейли экспресс», 4.08.2010
****

«Корсар», Королевская опера, Лондон
Большой: «Корсар»

Так бывает или нет слишком много хорошего? Раз уж идет почти три с половиной часа, «Корсар» Большого, конечно, дает прекрасную возможность насладиться русским балетом XIX века в самом ярком и привлекательном его проявлении. Петипа продемонстрировал свою творческую плодовитость, когда сочинял его: здесь так много развернутых сцен, эффектных вариаций и прочих демонстраций театральной пышности, что сюжет уже едва попадает в поле вашего зрения. Если старинный классический танец в большом количестве как раз то, что вам нужно, тогда этот «Корсар» для вас.

В основе этой бережной реставрации, три года назад предпринятой Алексеем Ратманским и Юрием Бурлакой после проведенных тщательных исторических изысканий, лежит петербургская постановка Петипа 1899 г. После того, как «Корсар» в течение многих лет был объектом халтурного латания здесь и там, просто замечательно увидеть постановку, столь приближенную к творению мастера и создающую впечатление аутентичной. Костюмы Елены Зайцевой, созданные по эскизам Евгения Пономарева 1899 г., немало тому способствуют.

Сценическая картинка такая же роскошная, как и сама хореография на редкость широкого диапазона — от вульгарного «эксгибиционизма» до мягкого «феминизма». Сцена в логове пиратов изобилует искрометным, броским танцем, включая знаменитое па де де, исполняемое в гала-концертах по всему миру. И есть ли что-нибудь еще в классическом балете столь же приторно-красивое, как «Оживленный сад» Петипа? Этот живой сад есть не имеющее аналогов зрелище женской грации и счастливых композиционных построений.

Сюжет знаменит своей нелепостью. Пират Конрад спасает Медору от участи сексуальной рабыни в гареме похотливого Паши. За эти беспокойства Конрад приговаривается к смерти. Чтобы спасти его, Медора соглашается выйти замуж за Пашу. К счастью, не происходит ни того, ни другого, и в конце, после грандиозного кораблекрушения, любовники остаются благословлять господа за свое избавление. Очаровательно.

«Корсар» был исполнен так, словно он жизнерадостная комическая пьеса. Странное сравнение, если считать, что его предмет — продажа девушек для сексуальных услуг. Все же не помешало бы больше драматизма и внимания к сюжету. Если вы заранее не прочли в программке синопсис, большая часть происходящего для вас останется тайной, а побочный сюжет о кознях взбунтовавшегося пирата Бирбанто и вовсе окажется сплошной загадкой.

Однако самым привлекательным в премьерном вечере была его невероятная энергия. Поистине на каждом уровне сценической иерархии — от одалиски до евнуха, от работорговца до обычных горожан — был продемонстрирован потрясающий динамизм. Мария Александрова задавала темп. Танцуя Медору, она управляла всем происходящим на сцене и внесла очарование и элементы шутливой игры в свое исполнение, очень украсив его демонстрацией поистине великолепной техники. Конрада танцевал Николай Цискаридзе, очень хорошо исполнивший гвоздь своей программы, хотя его актерская игра была почти курьезной. Марианна Рыжкина была очень забавной в роли рабыни Паши Гюльнары, а Виталий Биктимиров был мощным Бирбанто. Оркестр под управлением Павла Клиничева придал надлежащую форму крепкой и бодрой музыке Адана, значительно разросшейся за счет вкладов из Делиба, Пуни и Дриго. «Корсары» будут еще сегодня и завтра

Дебра Крейн
«Таймс», 3.08. 2010

«Ваше настоящее, на самом деле, слишком большое и щедрое!» — приблизительно так можно пожаловаться на «Корсара» Большого, которым был представлен репертуар последней недели гастролей, что можно назвать поистине грандиозными. Но это отдавало бы черной неблагодарностью — или желанием укусить руку, которая тебя кормит.

Мы имеем, как я уже написал три года назад в своем отчете о московской премьере, прелестную, веселую постановку, представляющую собой, однако, в высшей степени серьезную реконструкцию прославленного и много раз виденного спектакля XIX века — и в том ослепительном виде, в котором он был в последний раз поставлен Мариусом Петипа — в 1899 г. — для санкт-петербургской труппы. Да, он идет бесконечно — ну, по крайней на 45 минут дольше, чем нужно. Да, его сюжет оброс всякими нелепостями, вместе с виртуозными танцевальными номерами и драматическими завитушками, так что он напоминает одну из действующих в нем веселых компаний — евнухов, которая добралась до сокровищницы гарема и впала в буйство перед самыми нашими глазами. И — да, нам наплевать, что происходит с каждым из персонажей (хотя лично я питаю тайную симпатию к Ланкедему, коварному хозяину базара, поскольку его с таким вкусом играет Геннадий Янин).

Что нас должно интересовать, так это танцы, возрожденные и поставленные Алексеем Ратманским и Юрием Бурлакой. Здесь есть соло, дуэты, цветочные сады, корсары, обворожительные стаи пачек и пуантов, изливающих потоки искрящихся движений, образующих очаровательные узоры, — действительно, в полном составе развернута вся ослепляющая взор артиллерия балета большого стиля XIX века, и с тем пылом и победоносной уверенностью в себе, что возможны только в Москве и Санкт-Петербурге. (Редакция «Корсара» Мариинского театра, куда более короткая, в значительной мере более привлекательна).

Состав, выступавший в понедельник вечером, понимал все эти вещи. Мария Александрова, царственная, во всеоружии своей техники, танцует героиню — Медору — с непобедимой уверенностью. Балеринскую роль второго плана — Гюльнары — с очаровательной легкостью и чистотой исполнила Марианна Рыжкина. Главному герою, возможно, наименее заслуживающему доверия во всем балете, придал экзотического шарма Николай Цискаридзе. И восхитительные декорации (под XIX век) вызвали к жизни — очень симпатичной — Адрианополь и разные другие чудесные места.

Да, это долгий вечер, но вы должны оставаться до конца, чтобы насладиться яркими индивидуальностями и грацией танцовщиков и, что столь же важно, чтобы увидеть финальное кораблекрушение — триумф мастерства, театрального обмана и ужасающего шторма. Спутник, сопровождавший меня на спектакль в понедельник, воображает, что все балеты усовершенствованы включением в них сцены кораблекрушения. Только подумайте, как это могло бы оживить наши собственные гордые собой постановки.

Клемент Крисп
«Файнэншл таймс», 3.08.2010
*****

Перевод Натальи Шадриной