О нас

Три варианта либретто знает «Бал» к настоящему времени и, соответственно, три места действия – Бостон, Неаполь и Стокгольм. Спектакль в Большом выпускает постановочная группа, сплошь состоящая из соотечественников Верди (он их «коронный» автор), однако события этой кровавой истории они сосредоточили в Америке, как это и было на премьере оперы в присутствии самого композитора. И стало для них это место действия отправной точкой в «принятии» сценического решения. Давиде Ливерморе, режиссер-постановщик и сценограф, – знаток творчества не только Верди, но и Хичкока, великого мастера американского кино в жанре психологического триллера. Стилистику и саспенс его фильмов – вот что неминуемо должны ощутить зрители нашего «итальянского» спектакля с американским местом действия.

Давиде Ливерморе: Мы нуждаемся в страстях!

– Меня даже забавляет, что мы решили поставить именно «американскую» версию. Говорить сегодня о том, что власть не есть синоним вседозволенности, что она может знать, что такое этика, и быть способной на прекрасные поступки! Это так анахронично. Как будто речь идет об эпохе ранней римской республики. Но именно потому эта история и представляется мне столь актуальной. Именно потому, что мы живем в мире, в котором все кажется доступным, который дает иллюзию неограниченной свободы, но отбирает уменье и желание любить. А Верди, он – всегда за любовь, даже если она разрушительна, как цунами.

Наш «Бал» состоится в 50-е годы прошлого века и будет выдержан в духе кинематографа той поры. Альфреда Хичкока я выбрал потому, что эстетика его в высшей степени элегантна, а этика достаточно «опасна». Многие его фильмы фактически являются триллерами. И мы тоже рассказываем историю убийства — убийства главного героя его другом из-за женщины. Опасность нашей ситуации состоит в том, что эта женщина, которую любит наш герой и которая сама желает нашего героя, является женой его близкого друга. Фактически это «заход» на темную сторону человеческой души… Но! Никакой крови и насилия! Мы хотим направить внимание зрителя прежде всего в сторону психологической драмы. Именно поэтому эстетика Хичкока способна «визуализировать» партитуру «Бала».

Хичкок четко выстраивает конфликт между человеческой природой, внутренним «я» и правилами поведения согласно заранее предписанным обществом ролям. Мы следуем его принципам, что подчеркнуто уже самой сценографией. На сцене — типичный «дворец власти», яркий и репрезентативный. Он воплощает излюбленный в Америке архитектурный стиль, вдохновленный итальянской классикой, прежде всего Андреа Палладио. Люди, как муха о стекло, бьются, заточенные в пределы этой «структуры», которая в свою очередь почти осязаемо сжимает их самих, подобно чувству долга. В то же время этот стиль соответствует и романтической стороне нашей оперы, поскольку представление о романтическом всегда является частью этикета, которому эти люди привыкли следовать.
   

Колористика декораций и костюмов (художник по костюмам – Мариана Фракассо – ред.), ограничена тремя цветами – черным и белым (образ черно-белого кино), а также золотым — как атрибутом власти.

И очень важный наш помощник – видеопроекция. Мы воссоздадим игру, которой так увлекался г-н Хичкок: будем предвосхищать и нагнетать опасность, используя световые эффекты, максимальное увеличение, особые ракурсы. Он это делал просто фантастически! Одним из главных образов спектакля станет череп ворона (тот самый, что был воспроизведен на афише «Бала») – «Memento mori!», он призван постоянно напоминать о смерти. Это будет наваждение. Как и полет птиц, который прямо отсылает нашего зрителя к одноименному фильму («Птицы» – ред.). Все эти эффекты, точнее эффектные чудеса стали возможны благодаря участию в нашей работе удивительных мастеров своего дела — компаний Gio Forma и D-wok.

Мне очень важно показать эмоциональное состояние человека, почувствовавшего на своем лице дыхание смерти, тем более что это главный герой оперы, Ричард. Поэтому во время увертюры у нас пойдет пантомима: Ричарду снится ночной кошмар, видение собственного конца. И на последних ее тактах (sic!) прозвучит выстрел. В этот момент наш герой осознает, что кошмар может произойти на самом деле. И все три действия спектакля он живет с этим ощущением, ожидая этого и страшась.

Вообще «Бал-маскарад» — сверхромантическая опера, я считаю ее романтическим центром всей оперной вселенной Верди. Поразительно: происходят вещи сверхъестественные, совершенно невероятные – и в то же время эта история может случиться в реальной жизни и с любым из нас. Все мы в какой-то степени вовлечены в «Бал-маскарад»…


На «Бал-маскарад» в Большой съехалась интернациональная команда исполнителей. Маэстро Джакомо Сагрипанти дебютировал в нашем театре оперой «Дон Карлос» Дж. Верди и поныне ведет этот спектакль. В партии Амелии выступит солистка Мариинского театра, украинская певица Оксана Дыка. Она часто поет Амелию в Италии – в миланском Ла Скала, театре Массимо в Палермо, Королевском театре Турина. Ульрику поет великолепная Надя Крастева (Болгария), блеснувшая в этой партии в Венской государственной опере, где она выступала с Дмитрием Хворостовским и Петром Бечалой (2016 г.). Зрителям Большого она запомнилась в заглавной партии в опере «Кармен» (постановка Д. Паунтни, 2008 г.). В партии Ричарда выступит итальянец Джорджо Берруджи, «специализирующийся» на операх Верди и Пуччини. Ричарда он пел, будучи солистом дрезденской Оперы Земпера. Владимир Стоянов, прославленный болгарский баритон с впечатляющей международной карьерой, занят в партии Ренато – одной из ведущих в его репертуаре. В настоящее время он исполняет ее в спектакле венецианского театра Ла Фениче. Еще одним Ренато станет солист Новосибирского театра оперы и балета Максим Аниськин, неоднократно выступавший в спектаклях нашего театра.

В этой же постановке поет Ульрику молодая итальянская певица Сильвия Бельтрами, теперь дебютирующая в Большом. Партию Оскара исполнят Нина Минасян, выпускница нашей Молодежной оперной программы, а ныне приглашенная солистка Большого (в этой партии она недавно дебютировала на сцене Парижской национальной оперы) и Дамиана Мицци (Италия). Заговорщика Самюэля поет болгарский бас Деян Вачков, признанный исполнитель партий в операх Верди. Наряду с приглашенными артистами выступят ведущие солисты Большого (Анна Нечаева дебютирует в партии Амелии, в партии губернатора Бостона Ричарда занят Олег Долгов). 

Премьерная серия показов пройдет 20, 21, 22, 24, 25 и 26 апреля. 



ЭКСКУРС в ИСТОРИЮ (в том числе историю с географией либретто)

«Здравствуй, прекрасная маска!»
Это галантное приветствие послужило сигналом к убийству самого романтического (такова его общепризнанная репутация) монарха в шведской истории — короля Густава III.

Блестящий придворный и один из самых ярких правителей XVIII века, он был и политическим лидером, и диктатором вкусов и мод: дал стране новую конституцию и создал «шведский» стиль в искусстве. Страстно влюбленный в театр, основал Стокгольмскую королевскую оперу, Королевский театр, Академию Депре, не считая придворные театры, расположенные в многочисленных загородных резиденциях. Сочинял пьесы, был режиссером, актером, немного сценографом, собирателем произведений искусства. Вся его жизнь читается как захватывающий роман, а правление началось и закончилось в оперном театре: в Парижской опере его застало известие о кончине отца, а в Стокгольмской во время бала-маскарада он стал жертвой заговора аристократов (1792 г.).

«Густав III», он же «Клеменца ди Валуа»
Сорок лет спустя Густав III становится литературным героем — сначала драмы, а затем и оперного либретто Эжена Скриба. Волею известного французского драматурга он вовлекается в любовную интригу и умирает от руки ревнивого супруга (графа Анкарстрёма), при этом близкую смерть ему предсказывает гадалка мадам Арведсон. Сюжет обладал всеми необходимыми качествами оперного шлягера: закрученной интригой, вплетающей любовный треугольник в политический заговор, яркими характерами, сильными страстями, острыми ситуациями и могучими театральными эффектами — сценой колдовства, любовным дуэтом на ночном поле казней и убийством на фоне маскарада. Как отозвался о нем Джузеппе Верди: «Драма блестящая, и всецело в нравах нашего времени».

На это либретто в 1833 г. написал оперу Даниэль Обер для Парижской оперы. Она называлась «Густав III, или Бал-маскарад» и была весьма популярной. Этот сюжет был очень быстро «импортирован» итальянскими оперными театрами. Опера в Италии традиционно привлекала очень большую аудиторию, состоящую из самых разных слоев общества, однако и больше, чем где бы то ни было, претерпевала от суровой цензуры. Жертвуя названием и меняя место действия, авторы пытались сохранить этот «неблагонадежный» сюжет, а публика научилась виртуозно читать между строк. Так появились на свет «Клеменца ди Валуа» В. Габусси (Ла Фениче, 1840 г.), «Регент» С. Меркаданте (Турин, 1843 г.). Балет под оригинальным названием «Густав III» показывали в театре Ла Скала (1846 г.), а в Риме (в 1858 году, предшествующем премьере оперы Верди) давали драму Т. Герарди «Густав III Шведский, или Гений и страсть».

В Рим через Неаполь
Верди, сотрудничая с молодым литератором Антонио Сомма, который перерабатывал либретто Скриба, с самого начала понимал, что сюжет «Густава» им придется «транспортировать» в другую эпоху. И поскольку совместная работа велась в письмах, весь процесс создания либретто оказался тщательно задокументирован.

В 1858 г. композитор привез в Неаполь партитуру новой оперы под названием «Месть в домино». В разгар репетиций, проходивших в театре Сан-Карло, итальянскими эмигрантами в Париже было совершено покушение на императора Наполеона III, продолжившее цепь покушений на царственных особ, которые в Европе случались с незавидным постоянством. В разгар пылких политических дебатов (разразившихся накануне франко-итало-австрийской войны) под подозрение попала и готовящаяся к постановке опера. Сначала либретто, представленное цензурному комитету, было категорически запрещено, затем приблизительно треть пришлось переписать. «Месть» трансформировалась … в «Аделию дельи Адимари» — и с таким абсурдным сюжетом, что Верди не стерпел и потребовал разорвать контракт с театром. Театр в свою очередь пригрозил композитору тюрьмой. Скандал получился грандиозный и вышел на страницы международной прессы: корреспонденты из Неаполя в каждый отчет включали свежие новости о ходе судебного процесса.

Забрав партитуру из Сан-Карло, Верди начал переговоры с римским театром Аполло, ориентируясь на следующий карнавальный сезон. Требования цензуры и здесь не отличались мягкостью. В результате правок опера была перенесена в Америку колониальных времен. Густав III превратился в губернатора Бостона графа Ричарда, а его секретарь Анкарстрём стал креолом, однако получил итальянское имя Ренато. (Чтобы наконец увидеть свое творение на сцене, композитор был согласен и на Америку, и даже на Кавказ!) Именно с этого времени опера стала называться «Бал-маскарад». Во время премьеры (17 февраля 1859 г.) римский театр патрулировали карабинеры, партер был заполнен полицейскими «в штатском», и специальный чиновник стоял в центре зала и высматривал, кто первым из итальянских патриотов выкрикнет «Viva, VERDI!».

Место действия изменять... можно!
Удивительно, но со сменой политического климата, после объединения Италии (и упразднения цензуры) Верди – редчайший случай — не изменил в этой опере ни ноты. В постановке Итальянского театра в Париже (1861 г.), уже без участия композитора, действие перенесли в Неаполь, во времена испанского правления.

В 1940-е и 50-е годы американцы (нью-йоркская Метрополитен-опера) «непатриотично» переносили действие назад в Швецию.

Зато шведы себя выказали истинными патриотами. В 1958 г. литератор Эрик Линдегрен попытался сделать из «Бала» настоящую шведскую оперу: написал новое либретто на шведском языке, составив его из произведений поэтов времен правления короля Густава.

И уже в нашем, XXI веке, в Швеции была осуществлена «гипотетическая реконструкция» первоначального варианта оперы под ее оригинальным названием «Густав III» (благодаря чему выяснилось, что менялся не только текст либретто, но и примерно четверть музыки композитором была переписана). «Бал-маскарад» в обличье «Густава III» был впервые поставлен в Гётеборгской опере в 2002 г. В 2003-м его увидели в Неаполе в Сан-Карло.

... В 1861 г. итальянская труппа впервые показала «Бал-маскарад» в России (в Санкт-Петербурге). А «настоящая» русская премьера состоялась в московском Большом театре 8 декабря 1880 г. Опера шла около двадцати лет, выдержав еще постановку и возобновление в начале 1890-х. В советское время «Бал-маскарад» вернулся на сцену в постановке Семена Штейна (дирижер-постановщик Альгис Жюрайтис) и с роскошными декорациями Николая Бенуа (1979 г.).