Борис Годунов

Взяться за пушкинского «Бориса Годунова» порекомендовал Мусоргскому его друг, историк русской литературы Владимир Никольский. «Борис» всецело захватил композитора, так что «он уже ни о чем другом не мог думать и все другое оставил» (свидетельство известного критика Владимира Стасова, помогавшего композитору собирать необходимые для работы историко-этнографические и фольклорные материалы). Преобразуя текст драмы в либретто, Мусоргский сосредоточился на двух линиях: тра­гедии народа и «трагедии совести» царя Бориса. «Я разумею народ как великую личность, одушевленную единою идеею: это моя задача. Я попытался разре­шить ее в опере», — такими комментариями сопроводил композитор клавир своего сочинения при издании его в 1874 году.

Работа шла очень быстро. Приступив к делу осенью 1868 года, Мусоргский за­кончил оперу в клавире в мае следующе­го, а к декабрю уже полностью ее инструментовал. Летом 1870 года «Борис Годунов» был представлен на рассмотрение Дирекции императорских театров. Опера была отклонена (под предлогом отсутствия значимой женской роли), и «огорченный и оби­женный Мусоргский», как сообщает в сво­ей «Летописи» Римский-Корсаков, хотел было взять партитуру назад, но, подумав, решил все-таки ее переделать. Вторая редакция была завершена в 1872 году. Но комитет отклонил и ее. Нет ничего удивительного в подобных строгостях, ведь цензурный запрет на саму пушкинскую трагедию был снят всего лишь в 1866 году (а затем неоднократно возобновлялся на ее отдельные сцены). Возникли проблемы с «отдельными» сценами и у Мусоргского.

«Две редакции „Бориса Годунова“ отличаются не мерой остроты социального конфликта или художественными достоинствами, а различием концепций. В первой редакции все сосредоточено на столкновении двух враждебных сил — народа и царя. Мотив вражеской интервенции зрительно не показан. Первая редакция оперы исключала все, что не было связано с центральным конфликтом... Создавая новую редакцию, Мусоргский ввел не только отсутствовавшую ранее большую женскую роль (Марина), но и новые идейные мотивы, показал лагерь врагов Руси — польскую шляхту и иезуитов, циничную игру политических интриганов и стихийный бунт народа, искусно используемый его недругами. Страдания Бориса получили более глубокое воплощение, композитор органически сплавил народную драму с психологической.» (цитата из исследования выдающегося историка русского музыкального театра Абрама Гозенпуда).

Не дожидаясь благосклонного решения своей дирекции, группа ведущих артистов — беспрецедентный случай! — под руководством самого композитора начала втайне разучивать партии. И в 1873 году состоялось-таки первое исполнение на широкой публике трех картин многострадальной оперы (они были даны в бенефис режиссера Кондратьева, «зафиксирована» реакция просвещенной публики: «Это Гоголь в музыке!»). А 27 января 1874 года в Мариинском театре наконец прошла премьера и всей оперы, успех которой превзошел все ожидания.

Вмешательство цензуры в судьбу оперного «Бориса Годунова» сильно осложнило жизнь потенциальным постановщикам. По сути, с 1872 г. существовало уже два самостоятельных «Бориса» — так называемые первоначальная и окончательная авторские редакции, не очень легко «монтирующиеся» друг с другом. В 1896 г. свою редакцию оперы сделал Николай Римский-Корсаков, но «вопрос» не закрыл, и для себя в том числе — в 1908 г. по просьбе Дягилева, готовившегося познакомить с «Борисом» парижскую публику, сделал вторую. Его партитура (особенно первый вариант) не очень соответствует авторскому языку (слишком «богатая» инструментовка). Есть и другие «но» — отсутствует народная сцена «У Василия Блаженного». Это была главная претензия советского режима, уже рассматривавшего сочинение Мусоргского как «наше оперное все» и дававшего установки постановщикам. В 1927 г. музыковедом Павлом Ламмом была подготовлена сводная авторская редакция «Бориса». Наконец, в 1940 г. свою редакцию оперы предложил Дмитрий Шостакович.

В Большом театре «Борис Годунов» традиционно шел в редакции Римского-Корсакова. Но сцена «У Васи­лия Блаженного» добавлена (инструментовка Михаила Ипполитова-Иванова) — впервые она увидела свет рампы именно в Большом театре и еще в 1927 г., хотя несмотря на изыскания Ламма Большой театр все-таки сохранил верность редакции Римского-Корсакова. Спектакль практически в нынешнем своем виде был поставлен в 1946 г., но из него была исключена другая народная сцена — Под Кромами, что власть опять-таки расценила как досадное упущение. В 48-м г. эту сцену в спектакль включили.

«Борису Годунову» суждено было стать самой популярной русской оперой на Западе, выразительницей духа русского народа, его «загадочной души». Выдающемуся произведению, помимо всего прочего, достались замечательные «промоутеры» — антрепризный гений Сергей Дягилев и Федор Шаляпин, непревзойденный исполнитель заглавной партии.

Впервые «Борис Годунов» был поставлен в Большом театре в 1888 г. Но быстро сошел со сцены. Второй раз эта опера появилась в его репертуаре в 1901-м, как раз в связи с переходом в труппу непревзойденного Бориса Федора Ивановича Шаляпина. (А партию Самозванца пел в этом спектакле знаменитый тенор Леонид Собинов.) В 2007 г. Большой показал постановку, опиравшуюся на первый вариант второй авторской редакции (дирижер-постановщик — Александр Ведерников, режиссер — Александр Сокуров). В 2011 г., открыв историческую сцену, Большой вновь обратился к своей славной истории и вернул знаменитую постановку 1948 г.

«Борис Годунов», идущий сегодня на сцене Большого театра, символичен вдвойне. Этот спектакль — эталон советского «большого стиля» — резко отличен от всего того, что имеет в своем репертуаре современный западный оперный мир. Он подчеркивает самобытность Большого и демонстрирует сохранение театром стилистических традиций. Защищенный своим солидным возрастом, очаровывающий монументальной декоративностью, окруженный легендами, «Борис Годунов» Большого театра сегодня воспринимается как спектакль-миф. (Ирина Коткина, фрагмент текста из буклета к спектаклю).

Значительным событием в жизни «Бориса Годунова» Большого театра был выезд к стенам Святогорского монастыря, состоявшийся в июле 2002 г., во время празднования 1100-летия образования древнего русского города Пскова.