Пиковая дама

«Мне кажется, что это одно из самых трагических произведений Чайковского.
Недаром в нем слышится тема Шестой симфонии и завершающий трагический
аккорд. Это, пожалуй, главное. ... Уйти от бытовой логики мне казалось
непременно важным, потому что для меня „Пиковая дама“ — произведение
мистическое и уж во всяком случае метафизическое».
Л. Додин

Лев Додин поставил «Пиковую даму» в 1998 г. в Амстердаме. В 99-м этой постановкой открылся «Флорентийский музыкальный май», и осенью того же года ее показала Парижская опера. Спектакль стал настоящим событием. Публика разделилась на два лагеря. А в прессе развернулась оживленная полемика между его сторонниками и противниками, вплоть до столкновения двух мнений на одной газетной странице.

Режиссера критиковали за отступления от либретто (вызванные желанием вернуться к истокам — повести Пушкина) — и хвалили за удивительную стройность и логичность сценического действия. Раздражались из-за отсутствия «географии» Петербурга — Летнего сада и Зимней канавки — и отмечали абсолютную новизну образа протагониста, в котором видели не столько Германна Пушкина или Германа Чайковского, сколько героя Достоевского. Однако у всех пожелавших высказать свою точку зрения было кое-что общее: явственно читалось, что этот спектакль никого не оставил равнодушным.

Поразил сам взгляд на «Пиковую даму» как историю болезни — недаром мотив сумасшествия был вынесен практически во все заголовки. Но это действительно был лейтмотив всей постановки, о чем предельно ясно высказался и сам режиссер:
«Мы пытаемся рассматривать это произведение именно как историю болезни — не столько клинической, сколько психологической, точнее метафизической, потому что страсть, разрывающая человека, — это страсть выиграть жизнь в один момент, одним ударом. Но это иллюзия, которая преследует всех нас и которой, мне кажется, подвержен весь мир. Никто не хочет процесса, все хотят результата. А это, к сожалению, почти всегда ведет к самоуничтожению, потому что выиграть жизнь нельзя. Ее можно только проиграть или прожить так, как тебе суждено или удастся, т.е. это довольно тяжелый и трагический процесс. Когда мы от него отказываемся, возникает болезнь. В эту болезнь, мне кажется, вовлечен не только Герман — вовлечены все действующие лица, его науськивающие, а сами пораженные той же болезнью. Та же графиня поражена отраженным светом страсти, как Лиза, которая испытывает страсть к Герману именно потому, что он способен на страсть — в отличие от Елецкого, который способен только на благородство. В этом тоже болезнь и вечная трагедия такого рода выбора. И это мне интересно» (из интервью парижской «Русской мысли»).

В стремлении вернуть эту оперу к литературному первоисточнику Додин следует тем же путем, которым в свое время прошел Всеволод Мейерхольд, однако обращается с музыкальным текстом гораздо более деликатно — не заменяет одну картину другой, не купирует ключевые музыкальные номера. И все же выстраивает собственную драматургию, свою логику развития действия. Зрителю предлагается посмотреть на все происходящее глазами обезумевшего Германа, вновь и вновь переживающего историю, приведшую его к сумасшествию. В воспоминаниях героя перемешиваются прошлое и настоящее, меняются местами фантазии и действительность. Додин — даром, что обходится без канавки и сада, — создает спектакль очень петербургский по самому своему духу, фантасмагорический и при этом психологически тонкий, спектакль-исследование.

Этот спектакль ждала счастливая судьба — практически все время, прошедшее со дня премьеры (почти семнадцать лет), он живет весьма активной жизнью. Парижская опера возобновляет «Пиковую» Додина с завидным постоянством (в последний раз совсем недавно — в 2012 г.). По словам самого режиссера, это никогда не было простое «механическое» возобновление. Он всегда что-то уточнял, корректировал, менял акценты. Такой же подход у него и к работе в Большом театре: московская «Пиковая дама» должна родиться заново, а не просто повторить парижскую. Тем более что это будет его первый оперный спектакль, поставленный в России.

Как ни странно, Лев Додин, практически признанный живым классиком, не известен на родине как оперный режиссер. В то время как на Западе он давно и успешно сотрудничает с ведущими оперными театрами, среди которых Ла Скала, флорентийский Комунале, Венская государственная опера, Парижская опера, театр Шатле... Первым разглядел в Додине потенциал большого оперного режиссера, а в его драматических спектаклях удивительную музыкальность великий Клаудио Аббадо. Именно он стал инициатором их совместной постановки «Электры» на Зальцбургском фестивале, а затем и во Флоренции. Так открылась оперная страница в творческой биографии режиссера. Впоследствии Лев Додин сотрудничал с выдающимися дирижерами — Семеном Бычковым, Мстиславом Ростроповичем, Валерием Гергиевым, Геннадием Рождественским, Зубином Метой, Джеймсом Конлоном...
А постановка в Большом театре впервые «свела» его с Михаилом Юровским — главой знаменитой дирижерской династии, тонким и умным интерпретатором как оперной, так и симфонической музыки. Интересно, что глава династии стал третьим Юровским в истории додинской «Пиковой дамы». Его сыновья уже дирижировали этим спектаклем в Парижской опере: Владимир — на премьере в 1999 г., Дмитрий — на последнем возобновлении в 2012-м.

Михаил Юровский: «Я встретился с „Пиковой дамой“ в очень юном возрасте. Я очень любил и хорошо знал ее, только начав серьезно заниматься музыкой, и имел счастье слушать эту оперу в Большом театре. ... Увидев постановку Льва Абрамовича Додина, я понял, что он в своей „Пиковой даме“ пошел по пути, предначертанному Мейерхольдом. Тот спектакль я знаю по рассказам дирижера Самуила Абрамовича Самосуда, которые сохранились в моих детских воспоминаниях» (из интервью газете «Большой театр»).

Давние отношения связывают Михаила Юровского и с Большим театром: здесь он дирижировал еще до своего отъезда в Германию (1989 г.). В последние годы сотрудничество маэстро с театром возобновилось. Именно под его руководством вернулся на Историческую сцену «Огненный ангел» С. Прокофьева. В нынешнем сезоне дирижер выступил с симфоническим оркестром Большого театра.

Михаил Юровский: «Работа в Большом театре — очень серьезный факт в моей духовной жизни, поскольку я, можно сказать, в этом театре родился. Здесь долгие годы шел балет моего отца „Алые паруса“, и в детстве я ходил не в детский сад, а ездил с папой на репетиции в Большой театр. Поэтому Большой театр — это часть меня» (газета «Большой театр»).

Декорации к «Пиковой даме» создал легендарный театральный художник Давид Боровский (1934-2006), за свою жизнь оформивший более ста пятидесяти спектаклей. Среди его работ, созданных в сотрудничестве с такими режиссерами, как Леонид Варпаховский, Юрий Любимов, Анатолий Эфрос, Олег Ефремов, Лев Додин, много знаковых и программных спектаклей, вошедших в историю театра. В качестве выпускающего художника над постановкой работает сын Давида Боровского — известный театральный художник Александр Боровский (именно в его декорациях шла предыдущая «Пиковая дама» Большого театра).

Автором костюмов к спектаклю стала Хлоя Оболенски. Она активно работает и в драматическом, и в музыкальном театре, а также в кино, постоянно сотрудничает с Питером Бруком.
Световую партитуру к «Пиковой даме» создал Жан Кальман — художник по свету Королевской Шекспировской компании, постоянно сотрудничающий с Пьером Оди, Питером Бруком, Робертом Карсеном, Петером Штайном и другими прославленными режиссерами.

Александра Береза